Каббала и глобалисткие элиты

 

 

Каббала глобалистов (в сокращении)

об эзотерической подоплёке действий современных политических элит

В эфире подкаста «Шоу Такера Карлсона» вышел эпизод с участием известной американской журналистки Кэндис Оуэнс под провокационным названием «Макрон, Харви Вайнштейн и почему «Христос – Царь» полностью сломал мозги людей». В разговоре Оуэнс впервые публично отреагировала на иск, поданный против неё Макронами в США. В документе, состоящем из 22 пунктов, её обвиняют в распространении ложной и клеветнической информации о первой леди Франции, прежде всего в рамках её серии «Становление Брижит».

В российских дискуссиях о представителях глобальных элит практически не затрагивается их идейная и духовная мотивация. Конкретные действия отдельных политиков редко рассматриваются сквозь призму психоанализа, не учитывается связь фрейдизма с каббалой и масонством. Отдельные работы российских учёных на эту тему, например, В.А. Ермакова или О.Е. Акимова, остаются на периферии общественного внимания.

Предлагаем вниманию читателей перевод беседы Карлсона с Оуэнс, где в том числе анализируются шокирующие факты, активно обсуждаемые американской аудиторией.

Такер КАРЛСОН. Очень рад, что вы здесь. Хочу поздравить вас с четвёртым ребёнком, который сейчас находится прямо за кадром. Расскажите, что происходит с Макроном?

Кэндис ОУЭНС. Это самое безумное событие, что случалось в моей жизни. Всё было абсолютно дико – от звонка Трампа до судебного иска.

Такер КАРЛСОН. Давайте немного вернёмся назад для тех, кто не в курсе вашей истории.

Кэндис ОУЭНС. Трамп позвонил мне в феврале. До этого Эммануэль Макрон приезжал к нему, а я как раз делала цикл материалов о его жене, Брижит Макрон. Эти выпуски набрали много просмотров. И вот Эммануэль Макрон лично прилетел в Вашингтон и попросил Трампа передать мне, чтобы я перестала говорить о его жене.

Такер КАРЛСОН. Это уже уровень почти международного скандала.

Кэндис ОУЭНС. Это заставило меня несколько переосмыслить историю: сколько раз нам говорили, что война заканчивалась из-за того или иного события?

А тут одна из тем переговоров между Макроном и Трампом, формально посвященным окончанию российско-украинского конфликта – сводится к тому, что Макрон просит Трампа заткнуть чёрную беременную подкастершу. Возникает закономерный вопрос – а что вообще в наших учебниках истории правда?

Такер КАРЛСОН. Абсолютно точно, я тоже об этом задумывался. Означает ли это, что он ваш зритель?

Кэндис ОУЭНС. Да, он зритель. Он, его жена и вся их свита смотрят каждую серию моего шоу. Сам Трамп, конечно, нет. Насколько я понимаю, он больше ориентируется на мейнстримные СМИ. Но, должно быть, был в полном замешательстве. По голосу было слышно, что он растерян, когда лидер Франции, страны с ядерным оружием, во время переговоров о войне в Украине вдруг спрашивает его, знает ли он Кэндис Оуэнс.

И, судя по всему, дело было срочным, потому что Трамп позвонил мне не через два дня или неделю, его посредник написал мне буквально через пару часов после отъезда Макрона и сказал: «Мы должны созвониться».

Такер КАРЛСОН. Вам писал сам президент Соединённых Штатов?

Кэндис ОУЭНС. Сначала мне написал посредник, сообщив, что «кто-то очень близкий к президенту США просит передать мне, чтобы я прекратила говорить о пенисе Брижит.

Такер КАРЛСОН. Международная дипломатия в действии.

Кэндис ОУЭНС. Я рассмеялась и сказала: «До свидания». Эта ситуация казалась мне полным абсурдом. Я даже не стала особенно думать, правда это или нет. Но я хорошо относилась к человеку, который мне позвонил, и подумала, что, наверное, была резка с ним – я ведь тогда была на пятом или шестом месяце беременности, а чем больше становился срок, тем более резкой становилась и я сама.

Я перезвонила ему и попросила объяснить мне, что происходит. И этот человек сказал мне, что ему это было представлено как условие прекращения российско-украинской войны. То есть, по его словам, именно так это было сформулировано в ходе переговоров. Так мне это передал посредник.

Я была просто ошеломлена. Посмотрела на мужа, и первое, что мы друг другу сказали: «Никто нам никогда не поверит». Это выглядело совершенно невероятно. Все подумают, что я всё выдумала, что я лгу. И когда я спустя месяцы всё же рассказала эту историю, люди реагировали: «Такого просто не могло быть». Но Трамп не стал отрицать.

А теперь Эммануэль Макрон подал на меня в суд. И в своём иске он ссылается на тот самый телефонный разговор, утверждая, что неправильно подавать его как элемент российско-украинской войны. То есть он придирается к формулировкам.

Такер КАРЛСОН.В чём суть иска?

Кэндис ОУЭНС. Сложно сказать, это большой файл, содержащий две сотни страниц.

Такер КАРЛСОН. Двести страниц текста?

Кэндис ОУЭНС. Да, и самое любопытное – мой цикл был основан на книге Ксавье Пуссара – очень авторитетного во Франции журналиста, который занимался этой историей восемь лет, и в итоге был вынужден переехать с семьёй в Италию из-за преследования спецслужб. Франция – это совсем другая политическая система.

Такер КАРЛСОН. Ещё бы, Франция – авторитарная страна, всецело управляемая Макроном.

Кэндис ОУЭНС. Это стопроцентная правда. Журналисты, которые первыми заметили, что у Брижит Макрон как будто «выпали» из жизни тридцать лет, тут же подверглись преследованию со стороны государства: на них подавали иски, в первую очередь – за «вторжение в частную жизнь». Обратите внимание, в этих исках от Брижит ни разу не было попытки оспорить утверждение, будто она родилась мужчиной. Это важно понять: в судах они никогда не утверждают, что наши выводы – ложь.

Сначала был подан иск за нарушение приватности, потом – за клевету. (из-за ошибки одной исследовательницы, которая произнесла что-то вроде: «По-моему, этот документ поддельный»)

Документ этот, представляющий собой чье-то свидетельство о рождении, оказался настоящим. Выглядел этот иск до смешного мелочным, но такова их тактика: они стараются быть предельно формальными, чтобы затаскать человека по судам, последовательно его изводя.

С Ксавье дело дошло до того, что слежка за ним стала демонстративной: ему открыто показывали, что за ним наблюдают спецслужбы. Прямых исков к нему не было вплоть до недавнего времени. Иск в отношении Ксавье подали одновременно с иском ко мне самой. (25 июля этого года) Ксавье не обвиняется в клевете, хотя на книге его авторства полностью основан цикл моих серий о Брижит. Вместо этого его судят за кибербуллинг.

Такер КАРЛСОН. Кибербуллинг главы государства?

Кэндис ОУЭНС. Именно так.

Такер КАРЛСОН. Надо сказать, что, несмотря на все шутки о «слабой» и «некомпетентной» Франции, их разведка вовсе не слаба и очень даже компетентна, уступая, разве что, ЦРУ, «Моссаду» и, собственно, российской разведке.

Кэндис ОУЭНС. Их боятся неспроста.

Такер КАРЛСОН. Да, они очень компетентны и жестоки, с ними действительно не стоит шутить.

Кэндис ОУЭНС. Именно поэтому он забрал семью и переехал в другую страну. Это был невероятный акт смелости: он рисковал не только своей жизнью, но и жизнями жены и детей. Вся история оказалась настолько извращённой и запутанной, что трудно было поверить в её реальность. А в более широком смысле – представить себе, что целое государство может сговариваться, чтобы скрыть секрет такого масштаба.

Что особенно поражает – и я подробно рассказываю об этом в первом эпизоде «Становясь Брижит» – к тому моменту, когда эта история только дошла до англоязычного мира, многие решили, что речь идёт о крайне правой теории заговора, выкопанной на Рэддит, что было вовсе не так, ведь журналистами, впервые поднявшими тему, оказались вовсе не правые радикалы, а леволиберальные репортёры «Кондé Наст». Они хотели прославить Брижит как женскую фигуру у власти, и, таким образом, первый импульс исследовать прошлое Брижит исходил именно от них.

Такер КАРЛСОН. Да.

Кэндис ОУЭНС. Эти журналисты собирались снять о первой леди документальные фильмы, но что-то пошло не так, их начали запугивать. Журналистам велели прийти в Елисейский дворец, и оказалось, что говорить им позволено только с одним человеком. Никакой информации о прошлом Брижит найти они так и не смогли. В какой-то момент они словно «провалились в кроличью нору» и начали ощущать, что совершают что-то неправильное, хотя задавали самые обычные вопросы о первой леди Франции. С этого и начинается мой цикл. Он ведёт зрителя через всё, что пришлось испытать тем журналистам, и через всё, что пережили многие другие люди, просто пытаясь узнать хотя бы какие-то факты о прошлом Брижит Макрон.

Такер КАРЛСОН. Эта история поражает по многим причинам, но особенно по той, что, как вы сказали, во Франции об этой истории известно – всё происходит у людей на виду. В Америке же, думаю, не нашлось бы и одного человека на миллион, кто слышал бы об этом до выхода вашего цикла. Первая реакция на ваши выпуски выглядела примерно так: «Кэндис сошла с ума. Совсем слетела с катушек. Первая леди – мужчина?»

Когда же цикл начал развиваться и стал одним из крупнейших подкастов страны, отношение аудитории изменилось. Люди начали воспринимать материал серьёзно и признавать, что расследование, пусть и звучащее дико, все равно впечатляет.

Но давайте вернёмся к судебному делу. Они действительно подали на вас в суд за клевету?

Кэндис ОУЭНС. За слова, которых я никогда не произносила. И они прекрасно это знают. Именно поэтому я называю этот процесс PR-ходом. Иск подан не ради справедливости, а ради медийного эффекта. Тем более что Брижит совсем недавно проиграла дело о клевете против двух журналистов во Франции. Теперь все пишут: «Подождите, вы говорили, что это огромное дело – будто вас судят за то, что кто-то называет вас мужчиной или женщиной. Но вы проиграли процесс у себя дома, во Франции. Что же тогда происходит?»

Я думаю, она просто позвонила адвокатам и сказала: «Подавайте иск», потому что всё сделано крайне неаккуратно. Аргументы противоречат друг другу: то они утверждают, что я действую ради денег, то – что меня уволили именно из-за этого расследования. Но одно исключает другое – не может быть и то, и другое одновременно. В итоге создаётся набор обвинений, который не имеет никакого отношения к реальности. Они ведут себя как журналисты из мейнстрима: берут пару моих слов – «гангстер, преступник» – и дописывают от себя: «Она обвинила её в том, что она преступник и гангстер». Всё это выглядит крайне небрежно.

На самом деле они просто тянут время. Им не хочется, чтобы мир увидел расследование. Это ужасная стратегия и абсолютно провальный способ действовать. Их расчёт в том, чтобы создать впечатление, будто у Брижит есть ко мне претензии и мы судимся из-за того, что я якобы солгала.

В итоге мой цикл стал ещё более вирусным и теперь распространяется по Азии. Мне приходят письма из Китая, хотя там даже не пользуются Ютуб. Это все сработало против французского правительства: люди думают, что раз последовала такая реакция, значит, что-то в этом деле должно быть правдой».

Президент иностранной страны не подаёт в суд на чернокожую беременную женщину, которая ведёт подкаст в своем подвале только потому, что она сказала «неправду». Значит, есть что-то, что они хотят скрыть. И теперь аудитория начинает внимательнее следить за циклом.

Такер КАРЛСОН. Да-уж, они избрали не лучший способ что-то скрыть.

Кэндис ОУЭНС. Верно.

Такер КАРЛСОН. Проще всего было бы сказать: «Бедная Кэндис, хорошая женщина, но явно немного не в себе. Ну и ладно, пускай гуляет, юродивая» – именно так поступил бы опытный лгун.

Кэндис ОУЭНС. Точно.

Такер КАРЛСОН. Интересно, что их реакция очевидно продиктована эмоциями, в особенности – страхом.

Кэндис ОУЭНС. Ещё их выдает то, как они действуют, атакуя журналистов и считая, что Америка – это такая же «химера», как и Франция. Они заявляют: «Вы не имеете права задавать нам вопросы, мы подадим на вас в суд за кибербуллинг». В этом есть что-то показательное: когда доходишь до правды, реакция тех, кого она задевает, сводится к попытке тебя разорить.

Такер КАРЛСОН. Да.

Кэндис ОУЭНС. Я вижу это снова и снова. Человек говорит правду – и сразу же звучит требование его уволить. Логика проста: «Она должна потерять всё». Именно поэтому Джейк Таппер – не знаю, видели ли вы это – пригласил к себе в студию адвоката Тома Клэра, ведущего юриста по делу.

Таппер сделал всё, чтобы разговор выглядел максимально удобным для Клэра. Он сидел напротив и твердил одно и то же: «Она безумна, больна, она теоретик заговора». Доходило до абсурда: даже зрители в комментариях писали, что теперь хотят посмотреть мой сериал целиком. Его собственная аудитория сочла это явным перебором.

А потом он задал Клэру элементарный вопрос: «Какие доказательства того, что Брижит – женщина вы смогли представить?» И Клэр не смог ответить. Он мямлил: «Ну, вы можете прочитать исковые материалы… они обширны… и в них, мы утверждаем, что Брижит – женщина». Никаких реальных доказательств так и не последовало.

Мы обратились к ним ещё до выхода сериала. Связались с Томом Клэром и отправили список вопросов в его фирму.

Мы прямо сказали: «Послушайте, мы вообще не будем выпускать сериал, если вы ответите на эти элементарные вопросы простым “да” или “нет”. Родилась ли первая леди Франции, Брижит Макрон, женщиной? Жила в прошлом Брижит под личностью по имени Вероник?» Но даже на это они отказались нам ответить.

А ведь если вы хотите доказать «прямой умысел», то вы обязаны предъявить суду доказательства. Так требует право, со времен дела New York Times v. Sullivan. Планка установлена очень высокая. Лично я не уверена, что это справедливо. Но, так или иначе, обвинение должно доказать, что я знала правду и сознательно её искажала.

Такер КАРЛСОН. Абсолютно верно.

Кэндис ОУЭНС. Я отчаянно хотела докопаться до истины и даже была готова остановить работу над сериалом и полететь во Францию, где могла бы взяла интервью у самой Брижит и услышать её позицию. Я хотела убедиться, что моя работа не искажена моим собственным восприятием – после чтения книги «Становление Брижит» и всей подготовительной работы я все еще допускала существование иной версии. Но в ответ мы получили лишь одно громкое: «Да пошли вы».

Том Клэр тогда заявил: «Она не обязана отвечать на ваши вопросы и что-то вам доказывать».

Такер КАРЛСОН. То, что они наняли супругов Тома Клэра и Либби Локк, показательно. Для Тома это уже второй брак. Я их хорошо знаю, у них в пригороде Вашингтона, в Вирджинии, есть фирма, которая специализируется на том, чтобы заставлять людей замолчать, используя шантаж и запугивание. Они пытались сделать это и со мной – жёстко, агрессивно, откровенно стремясь сломать меня и заставить молчать.

Честно говоря, я не думаю, что кто-то считает Тома Клэра выдающимся юристом, но он действует по стратегии устрашения. И сам факт того, что их наняли с самого начала, демонстрирует то, цель французского правительства состояла в том, чтобы запугать и заставить вас замолчать.

Кэндис ОУЭНС. Первое письмо мне прислали ещё в конце ноября прошлого года, но мы его не получили: оно ушло в какой-то странный почтовый ящик, куда обычно попадают заявки на возврат футболки. И, честно говоря, хорошо, что я тогда его не увидела – наверняка бы испугалась.

Что характерно: письмо совпало с моими первыми разговорами с Ксавье Пуссаром. Я тогда была в Лондоне и договорилась взять у него интервью, хотя никто об этом не знал. Так почему именно в тот момент они вдруг присылают это письмо с угрозами?

Такер КАРЛСОН. И письмо подписал Том Клэр?

Кэндис ОУЭНС. Да, именно он. Они его уже тогда наняли, и письмо пришло от его имени. Думаю, они следили за Ксавье Пуссаром: за его перепиской, либо за передвижениями. Откуда им знать, что он летит в Лондон, чтобы встретиться со мной? Письмо пришло буквально за неделю до нашей беседы.

Такер КАРЛСОН. Не забывай, героиня твоего расследования контролирует одни из самых эффективных разведслужб в мире, верно?

Кэндис ОУЭНС. Верно.

Такер КАРЛСОН. А у главы государства нет никаких ограничений в вопросах слежки. Если об этом задуматься, становится не по себе.

Кэндис ОУЭНС. Да.

Такер КАРЛСОН. Сам факт того, что они обратились именно к этим юристам, говорит о многом. Кстати говоря, жена Клэра, Либби Локк, работает адвокатом у Билла Акмана, который тоже использует её как инструмент запугивания: Локк рассылает людям истеричные, полные угроз письма, обещая уничтожить любого, кто будет говорить о её клиенте. Это по-настоящему бандитские методы.

Но давайте разберёмся во всем по порядку. В центре всей этой истории – утверждение о том, что Брижит Макрон не является той, за кого себя выдаёт и врет о своей половой принадлежности.

Кэндис ОУЭНС. Мы утверждаем, что Брижит Макрон на самом деле родилась мужчиной по имени Жан-Мишель Троньё. Если вы не смотрели мой сериал, это прозвучит для вас абсолютно дико. Уже меня самой была такая реакция, когда я впервые прочитала этот заголовок.

Такер КАРЛСОН. Да, я тоже впервые узнал об этом именно через заголовок.

Кэндис ОУЭНС. Да, в «Дэйли Мэйл». Эта газета действительно опубликовала статью с видео, где Эммануэль Макрон публично опровергает слухи о том, что его жена – мужчина. И я подумала: «Что вообще происходит во Франции, если президент вынужден оправдываться на этот счёт?»

И что меня особенно зацепило: в статье не было даже попытки опровергнуть обвинение. Всё выглядело в духе «Cи-эн-эн» или «Нью-Йорк Таймс», где невозможность что-либо доказать маскируется тем, что информация настолько абсурдна, что даже ее нельзя на полном серьезе обсуждать. Но если это действительно абсурд – покажите нам фотографии!

У Брижит трое детей, а значит, у нее должно быть множество семейных снимков, но ничего подобного не последовало. И что особенно поразительно: ещё до того, как я углубилась в детали, стало ясно – на единственном доступном снимке семьи Тронье, Брижит куда больше похожа на мальчика слева, чем на девочку, которую пытались выдать за неё.

Дальше всё развивалось естественно, я нашла сайт с подробным разбором и поняла: тут явно есть за что зацепиться. Ну не может быть так, что за тридцать лет жизни не было сделано ни одной фотографии.

А те две фотографии, что всё же показывают публике, исходят от женщины, которую официально обвиняли в подделке документов. Речь о Мими Маршан. В итоге её отстранили – за махинации, криминальные схемы и тому подобное. И вот именно через неё до сих пор приходится получать любую информацию о прошлом Брижит, что крайне подозрительно.

Защитой от подобных обвинений легко могли бы стать снимки из школы или из роддома, но ничего этого нет, Такер. Совсем ничего.

Такер КАРЛСОН. Обвинение звучит невероятно, сенсационно и даже абсурдно, но тут возникает и юридический, и моральный вопрос: дали ли вы президенту и его жене возможность ответить на эти утверждения до выхода сериала?

Кэндис ОУЭНС. Да, у них были недели, чтобы ответить.

Такер КАРЛСОН. Каким образом? Вы звонили, писали?

Кэндис ОУЭНС. Мы связывались через их адвоката, Тома Клэра. И тут они совершили ошибку: первыми написали нам, чтобы запугать.

Такер КАРЛСОН. То есть они знали, что вы работаете над этой темой?

Кэндис ОУЭНС. Я не уверена, но интересно, что в их первом письме были упомянуты мои слова, сказанные ещё в марте, когда я работала в «Дэйли Ваер», а письмо пришло только в декабре. Значит, их явно задело то, что я взяла интервью у Ксавье Пуссара, они об этом узнали, и в ответ решили прислать мне письмо с угрозами.

Конечно, для большинства людей получить письмо от президента Франции – это сигнал замолчать, но для меня это, наоборот, стало поводом копнуть глубже.

Я прямо сказала: «Хорошо, что теперь у нас есть канал связи. Я не хочу вас оклеветать и не хочу лгать. Если всё это полная ерунда, я выставлю себя идиоткой. Так вот, помогите мне ответить на мои вопросы простым “да” или “нет”. Жила ли Брижит Макрон когда-либо под именем Вероник?» Ответа не последовало. Они сразу отказались коммуницировать.

Такер КАРЛСОН. То есть вы изложили им обвинения, о которых они и так знали, и попросили их объясниться?

Кэндис ОУЭНС. Да, но я не требовала долгих объяснений. Мы также попросили их предоставить фотографии за 30 лет жизни Брижит, ведь это элементарно. Если вас действительно задели до глубины души лживые и оскорбительные слова, вы, стремясь доказать свою правоту, скажете: «Пожалуйста, вот я в средней школе, вот я в школьной команде по чирлидингу, а вот я с моим новорождённым сыном».

Это настолько легко опровергнуть, что сама идея «теории заговора» просто бы рассыпалась, но вместо этого они отказываются говорить и придираются к каждому, кто поднимает эту тему.

Такер КАРЛСОН. Они ни разу не представили эти доказательства?

Кэндис ОУЭНС. Ни разу, в этом и суть.

Такер КАРЛСОН. Их нет и по сей день?

Кэндис ОУЭНС. Им бы вообще не пришлось никого судить, если бы они были. Если бы кто-то стал писать, что я якобы 30 лет жила мужчиной, мне бы не понадобились адвокаты. Я бы сама захотела, чтобы это напечатали, а потом сказала: «Этот человек – психопат. Вот мои фото с сестрами, вот мой школьный альбом».

Даже Ксавье Пуссар, который занимается этим делом уже десять лет, официально запрашивал документы у властей, чтобы получить фотографии. У Жан-Мишеля Троньё есть военное досье. Пуссар также добивался доступа к школьному альбому Брижит, где якобы есть её фото. Он выиграл дело, но когда он обратился в колледж Сакре-Кёр, там заявили: «Мы отказываемся предоставлять вам эти фото и нам всё равно, что вы выиграли суд».

То есть любое доказательство, которое могло бы опровергнуть слухи, тщательно скрывается. Вместе с тем возникает вопрос: где ее дети? Если бы мою мать так жестоко атаковали, я бы сама опубликовала семейные фотографии с просьбой оставить маму в покое, но её дети, давно уже взрослые люди, почему-то этого не делают. Это просто безумие.

Такер КАРЛСОН. Ее дети хоть раз публично высказывались?

Кэндис ОУЭНС. Только одна – младшая дочь по имени Тифэйн. Она назвала слухи безумными и бредовыми. Но у меня есть своя теория, почему именно она. И всё равно доказательств нет: её брат Стефан не соглашается давать показания под присягой, не выходит на связь. Но, Тифэйн, ты ведь могла бы положить конец сплетням, выложив несколько фото с матерью. Тебе сорок лет, ты юрист. Разве трудно показать снимки детства?

Такер КАРЛСОН. Создаётся впечатление, что этот иск вообще не был рассчитан на реальное судебное разбирательство.

Кэндис ОУЭНС. И его просто не могло быть. Я ещё давно обсуждала с адвокатами Либби Локк и Томом Клэром тему клеветы. Они сказали мне не подавать иск, потому что планка доказательств слишком высока, хотя у меня был абсолютно очевидный случай с ложью в мой адрес, который можно было бы легко опровергнуть.

Такер КАРЛСОН. То есть вы уже имели с ними дело?

Кэндис ОУЭНС. Да, у меня до сих пор хранятся письма от них, в которых они признаются, что смотрят и обожают мою программу.

Такер КАРЛСОН. У них просто нет души, оба – абсолютно циничные люди.

Кэндис ОУЭНС. Именно. Их мотив – деньги. Если они хотят такой репутации, пожалуйста. Но главное в этом деле – их защита. А в ней впервые открыто признаётся: Эммануэль Макрону было всего 14, когда они познакомились на школьной постановке. Она утверждает, что роман начался, когда ему было 15.

В моём иске прямо сказано: родители Эммануэля забрали его из школы именно из-за этих отношений. Вы понимаете, какая это дерзость?

«Да, я – извращенка, у меня был роман с учеником, а теперь я еще и подам на вас иск». Что вообще происходит во Франции, если подобное записывают в судебных документах?

К тому же это опровергает все их прежние заявления. Когда он только баллотировался, пресса писала, что ему было 17. Потом, когда Пуссар доказал, что это не так, внезапно стало – 16. А теперь в их собственных бумагах – 15. Но на самом деле Эммануэлю было 14 лет, что уже невозможно отрицать, потому что сама Брижит это признала.

Такер КАРЛСОН. Но ведь это же педофилия?

Кэндис ОУЭНС. Вот именно. Она отчаянно пытается удержать версию, что ему было 15, но на самом деле – 14, когда он участвовал в спектакле, который, по её словам, она смотрела. И представить себе: сорокалетняя женщина якобы «поражена талантом» 14-летнего ребёнка на сцене.

Это была пьеса Милана Кундеры, название я сейчас забываю. Именно тогда, как она утверждает, она его и заметила: мол, он был не по годам развит, гений, необычайно одарённый актёр. Но ведь это ребёнок! Ребёнок. История выглядит жутко и садистски.

А чем больше узнаёшь о том, как СМИ изначально врали, тем страшнее. Когда он баллотировался, газеты писали, что Брижит Макрон – «неотразимая учительница», сравнивали её с Клаудией Шиффер. Но когда Ксавье и другие журналисты добыли документы и фотографии того времени, оказалось, что выглядела она совсем иначе – скорее как мужчина в процессе перехода.

То есть даже тогда прессу заставили приукрашивать, чтобы продать обществу эту сомнительную историю. И это должно тревожить всех. Неважно, верите ли вы в версию, что она мужчина, факт остаётся фактом: пара, управляющая целой страной, сознательно прикрывает отношения, которые в лучшем случае можно назвать растлением малолетних.

Такер КАРЛСОН. Даже если бы Макрону было 15 лет – это недопустимо.

Кэндис ОУЭНС. Да, и эти люди правят в стране. Вы когда-нибудь задавались вопросом о том, кем является министр юстиции Франции, которого выбрала лично Бриджит? Его зовут Эрик Дюпон-Моретти. И, если вы посмотрите мое расследование, вам станет ясно, что в биографии каждого человека из их круга почему-то связан с педофилией.

Такер КАРЛСОН. У вас есть друзья-педофилы?

Кэндис ОУЭНС. Нет, а потому удивительно, что чета Макронов просто не может перестать находить друзей, которые так или иначе замешаны в безумных скандалах с растлением малолетних. Эрик Дюпон-Моретти сделал себе имя как адвокат, защищающий интересы обвиняемых в инцесте. Он ввязывается именно в такие дела и убеждает суд, как он это делал в одном конкретном деле «Делы Манаше», что, несмотря на то, что его подзащитный насиловал свою дочь – это был «счастливый» инцест. Этот человек знаменит такого рода конструкциями. Моретти обратился в суд, и этому парню сократили срок. Он изнасиловал двух своих дочерей, можете почитать об этом в Википедии.

Моретти вместе с другим адвокатом, которого Эммануэль наградил медалью Свободы, сказал суду в Амьене, родном городе Брижит и Эммануэля, что суд должен освободить этого человека, потому что он любит свою дочь, которой уже 21, так что вся эта история давно в прошлом. Еще они утверждали, что во всем виновата мать, которая поощряла их спать вместе, что они и делали.

Его отпустили досрочно, а потом, выйдя на свободу, он убил свою дочь.

Вот те люди, которые сейчас на новостных каналах говорят, что «займутся» Кэндис Оуэнс, ведь это государственное дело. И он же рассказывает всю эту великолепную историю о том, как меня финансирует Россия.

Такер КАРЛСОН. Это всегда должна быть Россия. Знаете, это уже какая-то терминальная стадия распада. Мне не нравится выражение «глобальная элита», оно звучит слишком зловеще и даже комично, но именно это мы сейчас видим.

Кэндис ОУЭНС. Я их даже не зову элитой, это – извращённые и порочные люди. Они так долго держали власть под уздцы, что у них уже не осталось фантазии для новых приёмов.

Такер КАРЛСОН. В любом городе всегда есть район, где живут люди порочные. В каждом обществе есть такие, но чтобы целый класс порочных людей сосредотачивал в своих руках такую власть, было ли нечто подобное со времен Рима?

Кэндис ОУЭНС. Думаю, да. Чем больше я изучаю эту историю, тем яснее это вижу. Сначала у тебя возникает мысль: «Может, я схожу с ума? Может, мне только кажется, что они все в открытую защищают насилие над детьми?» Единственное, что остаётся в такие моменты – копать глубже.

Такер КАРЛСОН. Именно.

Кэндис ОУЭНС. Я заметила, что туда, где их реакция становится чрезмерной, стоит давить сильнее всего. Как-то в эфире я сказала, что Фрейд был извращённым типом, что его интересовали дети и инцест. Вся его теория сводилась к тому, чтобы винить самих детей в том, что их родители совращали их.

Пресса обрушилась на меня, а я все думала: Зачем вы его защищаете? Ведь не я придумала теорию о том, что детей, которых насиловали собственные отцы, на самом деле к ним влекло. Я стала читать об этом и была поражена, узнав, что Фрейд утверждал подобное.

Узнала я это от человека, который заведовал архивами Зигмунда Фрейда и написал потрясающую книгу «Нападение на истину». И вот эта нить всегда ведёт обратно в Париж: будь то Эпштейн, Гислейн Максвелл, Эммануэль и Брижит Макрон или Фрейд. Именно в Париже, будучи учеником Шарко, он выдвинул теорию о том, что, несмотря на очевидные факты изнасилований, виноваты дети, потому что они якобы испытывали влечение к своим отцам.

А Джеффри Массон, который спустя годы поднял тревогу, работал тогда вместе с Анной Фрейд и имел доступ к архивам, но потерял его за то, что сказал правду.

Такер КАРЛСОН. Очень известная история.

Кэндис ОУЭНС. Да, он написал книгу, ведь у него остались письма, он их опубликовал, чтобы доказать: Фрейд прекрасно знал, что конкретных детей действительно насиловали.

Такер КАРЛСОН. За это Массона жестоко атаковали.

Кэндис ОУЭНС. Он издаёт книгу «Нападение на истину», а Анна Фрейд позволяет ему это сделать. Она могла бы пресечь публикацию, но выбрала не препятствовать. Думаю, она хотела, чтобы тайна вышла наружу.

Но когда перебираешь все эти истории снова и снова, в них возникает одна и та же мрачная тема – дети, которых насилуют и инцестуальные случаи. И всё это на фоне разговоров об Эпштейне и Гислейн Максвелл. Почему мы всё время возвращаемся к этой теме? И главное: почему складывается впечатление, что медиа скооперировались, чтобы её скрыть?

Я думала, что в каком бы политическом спектре мы ни находились, когда речь идёт о детях, мы все едины в одном желании защищать невинные жизни. И тогда неизбежно задаёшься вопросом: а какая здесь теология? Потому что всё, как меня научил мой муж, – это вопрос теологии.

И пока остальной мир уводят либо в агностицизм, либо в открытый атеизм, я думаю, что те, кто у власти, руководствуются совсем иными принципами.

Такер КАРЛСОН. О, они далеко не атеисты.

Абсолютно с вами согласен. Один из самых умных моих детей сказал мне сегодня: «Растление детей – это единственное преступление, для которого нет оправдания». Я никогда не думал об этом именно так.

Ведь убийство – конечно, это зло, но всегда можно представить себе обстоятельства, при которых это возможно, как и в случае воровства и лжи. Но невозможно представить никакого оправдания сексуального насилия над ребёнком. Невозможно даже вообразить, что в какой-то ситуации можно было бы совершить этот грех. Я могу допустить, что в отчаянии или в порыве страсти можно согрешить убийством или кражей. Но это – за пределами понимания.

Кэндис ОУЭНС. Для них это духовное. Когда я занялась изучением Зигмунда Фрейда, поняла, почему их так задело, когда я случайно затронула эту тему. Я всегда как будто нечаянно наступаю на какую-то мину, после чего следует взрыв. И тогда я думаю: «Раз вы так нервничаете, значит, здесь есть то, о чём вы не хотите рассказывать, надо разобраться». Если бы они просто оставили меня в покое, честное слово, я бы даже не пошла по этой дорожке.

Так что же открывается человеку, изучающему Фрейда? Дело в том, что именно он сделал газлайтинг мейнстримом. Это и была сущность психоаналитического движения – узаконенное психологическое запутывание. Это отражено в архивах.

Это ведь не догадки: был человек, который выучил немецкий, получил доступ к архивам, обратился к Анне Фрейд и сказал: «Знаешь ли ты, что твой отец знал о случаях изнасилований детей и всё равно лгал публике?» А она ответила: «Да, думаю, лучше не публиковать это». Но всё же позволила опубликовать. Думаю, это был своего рода крик о помощи. Но это уже моя версия.

Есть и вторая книга, которую стоит прочесть. Потому что, когда доходишь до этого момента, неизбежно спрашиваешь себя: «А какая же здесь движущая теология? Почему Фрейд сначала открыто признавал, что детей насиловали, бывал в морге. Он сам видел это в Париже, когда учился у Шарко. Но внезапно, примерно к 35 годам, он делает резкий разворот и заявляет: «Нет, дети вовсе не подвергаются насилию, они сами испытывают влечение к своим отцам».

Такер КАРЛСОН. То есть они – сексуальные провокаторы.

Кэндис ОУЭНС. Дэвид Бакан опубликовал книгу, в которой выдвинул очень стройный аргумент и доказал свою теорию. Она называется «Зигмунд Фрейд и еврейская мистическая традиция». Он связывает психоанализ с Каббалой – гностическим представлением, что нужно пройти через ад, чтобы вознестись, и что для них величайший и «священный грех» – причинить вред ребёнку.

Я упоминаю этих авторов, осознавая, что стоит заговорить о Фрейде, в ход идёт слово «антисемит». Но все эти люди сами евреи. Джеффри Массон – еврей-ашкенази. Дэвид Бакан – ашкеназский еврей. Это профессора, серьёзные учёные с академическими заслугами, которые аргументируют свои выводы.

И то, что он утверждает в книге: Зигмунд Фрейд через психоанализ фактически вводил Каббалу в мейнстрим. И причина, по которой он сделал это именно в 35 лет, как объясняет Бакан, заключается в традиции не открывать Каббалу, пока не исполнится 35.

И вот когда Фрейду исполнилось 35, отец подарил ему Библию на иврите. Там есть представления о нумерологии и всём подобном.

После выхода книги к Бакану пришёл раввин. Он встретился с ним и сказал, что знал Фрейда лично, и даже видел у него дома Зоар.

Когда мы указываем на эти факты, нас подвергают массовому газлайтингу. Нам внушают, что если, к примеру, мы реагируем на гибель детей в Газе, то это делает нас монстрами. Именно Фрейд первым предложил использовать газлайтинг как стратегию. Искусство газлайтинга

Такер КАРЛСОН. Газлайтинг, насколько я понимаю, – это процесс внушения человеку ложной вины. Я бью тебя по лицу и обвиняю в нападении.

Кэндис ОУЭНС. Кажется, что нас постоянно подвергают газлайтингу.

Такер КАРЛСОН. Действительно создаётся ощущение, что идёт бесконечное перекладывание вины. Я вижу это в совсем другом контексте – экономическом. Рабочий класс в Соединённых Штатах подвергся настоящей атаке: их будто целенаправленно подводили к черте исчезновения и относились к ним с максимальным презрением.

А потом этот класс обвиняют в «средневековых взглядах» и называют расистами. Но на самом деле, они явно оказываются проигравшими в сделке, которая делает многих других богатыми. Зачем мы тогда нападаем на них?

Кэндис ОУЭНС. А потом тебя называют расистом просто за то, что ты это заметил. А ведь эти люди всего лишь хотят кормить свои семьи, ходить на работу и чувствовать себя нормально.

Такер КАРЛСОН. А при чём тут вообще раса?

Кэндис ОУЭНС. Это часть той же схемы. Нужно помнить: семья Фрейда создала психоаналитическое движение, занимающееся газлайтингом людей. Теперь это превратилось в современную пропаганду, потому что семья Фрейд-Бернейс (сын Анны Фрейд. – Ред.) – это одна и та же семья.

Эдвард Бернейс – тот самый человек, который создал пропаганду во время Второй мировой войны. Его привлекали к работе спецслужбы, чтобы понять, как можно «убедить целую нацию захотеть войны».

Это психоаналитическое движение превращается в пропаганду, а затем в пиар. Сегодня крупнейший пиарщик в мире тоже из семьи Фрейд. Эта семья, к примеру, занимается пиаром королевской семьи. В частности, Мэттью Фрейд. Так что можно провести прямую линию и увидеть, что этот Мэттью Фрейд был...

Такер КАРЛСОН. Женат на дочери Руперта Мёрдока.

Кэндис ОУЭНС. Да, это верно. У этих людей было огромное преимущество с самого начала, понимаете? Они знают, как работает сознание, они ставили эксперименты на людях, и у них всегда была связь с государством. На самом деле, если быть честной, я думаю, что они и есть государство. Я бы даже сказала, это не связь с государством, а тождество.

То, что они постоянно пытаются делать, – это заражать ваше сознание. Представьте, что вы ребёнок, переживший страшную травму, а перед вами сидит взрослый и говорит: «Твоя проблема в том, что тебя тянет к собственному отцу».

Вот что они делают со всеми нами в определённой форме. Конечно, это куда страшнее, когда подобное происходит с ребёнком в таком мрачном, зловещем контексте. Но сегодня, когда смотришь на мейнстримные СМИ, видно, что они делают то же самое. Случай с Брижит Макрон – это самый яркий пример газлайтинга, который я видела в своей жизни. Все дело можно превратить в труху за одну секунду, но они этого не делают.

Вместо этого нас называют безумными антисемитами только за то, что мы сочувствуем мёртвому палестинскому ребёнку. Вот какую систему они создали. И единственный способ её победить – это её понять.

Вот почему я всегда призываю людей просвещаться. И я для себя решила: раз меня всё время обвиняли в «антисемитизме» за критику Фрейда, я сказала: «Знаете что, я буду читать только израильских историков и книги только еврейских авторов.

Такер КАРЛСОН. Никогда об этом не слышал. Зигмунд Фрейд то входил, то выходил из моды. Когда я был молодым, он был очень в моде, а потом его, как я помню, сбили с пьедестала феминистки за его непопулярные взгляды на женскую природу. Но я не помню, чтобы Фрейд когда-либо был фигурой «под защитой». С каких это пор критика в его адрес стала чем-то вроде преступления на почве ненависти?

Кэндис ОУЭНС. Именно. Я сделала один выпуск, где говорила и о его окружении. Его лучший друг был человек по имени Вильгельм Флисс. Его сын, Роберт Флисс, потом заявил: «Мой отец насиловал меня». И вообще, все вокруг него в Вене занимались тем, что насиловали собственных детей.

Такер КАРЛСОН. Я многое видел, знаю кучу людей, но я никогда даже не встречал человека, которого обвинили бы в том, что он насиловал собственного ребёнка. Я знал людей, которые делали самые ужасные вещи, но никогда не встречал никого, кого даже обвиняли бы в таком, а вы описываете целые группы влиятельных, известных людей, среди которых множество – действительно занималось растлением собственных детей.

Кэндис ОУЭНС. Позвольте мне сказать сразу: когда вы знакомитесь с моей серией, где я показываю весь их «орбитальный круг» – людей, которые постоянно «случайно» совершают насилие или защищают то, что делают другие – для меня самая интересная деталь в том, что они словно смеются тебе в лицо. Они хотят, чтобы ты понял: здесь есть садистский элемент.

Возьмем, к примеру, официальный президентский портрет Макрона. На фоне президент решает положить книгу Андре Жида на стол. Андре Жид – писатель, который открыто признавал, что был педофилом и гомосексуалистом. Он интересовался исключительно маленькими мальчиками, ездил в Алжир и Марокко и писал книги, основываясь на своих опытах.

Президент Франции решил положить на стол книгу Андре Жида, фотографируясь для официального президентского портрета. Другой книги, которую можно было бы туда поставить, по всей видимости, не существовало.

В этом есть элемент издевательства, который бросается в глаза, когда я представляю Эммануэля Макрона, делающего это: словно они хотят быть пойманными, и при этом обладают такой властью, что знают наверняка – последствий не будет никогда. И ты думаешь: зачем это делать? Можно было поставить любую другую книгу на стол, но он выбрал книгу человека, который признавал, что интересовался исключительно детьми.

…

 

Такер КАРЛСОН. Как Макрон может взыскать что-либо с гражданина как иностранный глава государства?

Кэндис ОУЭНС. Тут нам вообще нечего на что опираться. Мы сами прокладываем этот путь, потому что такого в истории никогда не было: действующий президент иностранного государства подаёт в суд на блогера из другой страны.

И радостные Том Клэр с Джейком Таппером представляют французское государство.

Такер КАРЛСОН. Конечно, так и есть.

Кэндис ОУЭНС. Я думаю, эти люди – сатанисты. Вы не можете победить меня на арене правды и фактов, вместо этого вы наказываете меня и разрушаете мою жизнь.

И вот почему для меня это дело так важно: мы не можем допустить такое поведение от тех, кто говорит: «Даже если я извращенец, даже если мне удалось спать с моей студенткой – вы ничего не можете сделать». И я обедню вас только за то, что вы говорите людям правду. Вот что такое этот иск.

…

Такер КАРЛСОН. Каковы отношения между Макроном и Джастином Трюдо? Они ведь так похожи. Кажется, будто они скроены по одной выкройке.

Кэндис ОУЭНС. Макрон гомосексуален – это, на мой взгляд, очевидно. Многие мужчины открыто говорили, что спали с ним, но он никогда никого из них за это не судил.

Такер КАРЛСОН. Серьёзно?

Кэндис ОУЭНС. Да, серьёзно. Когда он стал президентом, один человек – не могу сейчас вспомнить имя – вышел и сказал: «Осторожно с Макроном, у него проблемы». Этот человек заявил, что был с ним на секс-вечеринке. Макрон этого не опроверг, хотя, учитывая, что он любит подавать в суд за клевету, это был бы хороший повод.

Сейчас к власти приходят многие «театральные» ребята. Зеленский был актером, который играл роль президента – и, в конце концов, им стал. Макрон – тоже «театрал». И вот внезапно он играет роль президента Франции. Я не воспринимаю серьёзно ни одного из этих людей. Вам говорят притвориться президентом, а кто-то за сценой диктует, что делать. И мы, как американцы, сейчас можем сойтись в том, и неважно, левые мы или правые, что все это – следствие пребывания Байдена в должности президента, потому что мы прекрасно понимаем, независимо от нашего к нему отношения, что он был не в своём уме.

Такер КАРЛСОН. Точно.

Кэндис ОУЭНС. И всё же правительство работало. Это вселяет ужас: кто контролировал ситуацию, пока президент находился в таком резком когнитивном упадке?

Такер КАРЛСОН. Именно.

Кэндис ОУЭНС. Думаю, то же самое происходит по всему Западу: эти люди не имеют реальной власти, их просто заставляют вводить людей в заблуждение, говоря, что здесь царит демократия.

Такер КАРЛСОН. Интересное наблюдение – «театральные» дети действительно взяли власть на себя.

Кэндис ОУЭНС. Вам просто даётся роль президента.

…

Сейчас меня особенно интересует дело Эпштейна. Именно на этом я сосредоточила внимание.

Такер КАРЛСОН. Дело Эпштейна?

Кэндис ОУЭНС. Я бы сказала – Израиль, очевидно. И я устала от газлайтинга. Это самый тупой газлайтинг за всю историю. Я подумала: «Хрен с вами. Вы нас ненавидите, у вас столько власти. Почему бы просто не сказать: “Хрен вам”» Это было бы честнее.

Такер КАРЛСОН. Да.

Кэндис ОУЭНС. Вместо этой притворной серьёзной конференции. Потом идёт Трамп: «Кому ещё важно, чем занимался Джеффри Эпштейн?» А Пэм Бонди спрашивают: «Он работал на другую страну?» – «Мы не знаем».

В моей серии я пытаюсь выяснить: возможно ли, что Эпштейн работал на другое государство. Ари Бен Манаш, агент МОССАД, записанный на плёнку, рассказывает, как Эпштейн был вовлечён. Он говорит: Роберт Максвелл привёл меня к Эпштейну и сказал: «Этот человек будет работать с оружием».

Затем Виктор Островский, перебежчик из МОССАД, подтверждает, что Эпштейн работал на них. Он написал книгу, в которой прямо заявил: Эпштейн сотрудничал с нами.

А Пэм Бонди лишь разводит руками. Но я могу определить, что Эпштейн работал на другое государство. Тем более, что он был связан с Гислейн Максвелл, дочерью Роберта Максвелла. Одна из самых больших лжи: «Эпштейн не знал Роберта Максвелла». Я это опровергла уже в первых эпизодах.

История, которую сегодня подают публике: будто Гислейн и Эпштейн встретились после смерти её отца. Это неправда. Ари Бен Манаш рассказывает, как его привели в офис и сказали, что Эпштейн будет вовлечён. Это был скандал «Иран-Контра». С 80-х Эпштейн работал на Израиль. Я не знаю, как я это знаю, но у меня есть доказательства. Трамп и Пэм Бонди делают вид, что не знают. Но именно меня должны привлечь к расследованию.

Такер КАРЛСОН. Тебе предстоят жёсткие слушания.

Кэндис ОУЭНС. Я просто хочу, чтобы они честно сказали: «Хрен вам». Это было бы искренне.

Такер КАРЛСОН. Звучит логично, но что из этого когда-нибудь выйдет наружу? Можно ли ожидать какой-то публичной развязки?

Кэндис ОУЭНС. Нет, потому что Израиль контролирует наше правительство. Трамп перед ним бессилен. Я не думаю, что мы были суверенной нацией с момента убийства Кеннеди.

И когда я говорю «они», люди спрашивают: «Кого вы имеете в виду?» Я прямо отвечаю: Израиль. Не нужно искать в моих словах скрытый смысл.

Давайте же перестанем табуировать эту тему. Маски сброшены. Всё, что они делают – богохульство, с которым я не хочу иметь с этим ничего общего. Я никогда не буду поддерживать Израиль после того, что они сделали с детьми, после кампании голодания. Мне всё равно, что обо мне напишут. Я не поддерживаю Израиль.

И я не думаю, что американские евреи обязаны его поддерживать. Надеюсь, они сами начинают это обсуждать. Я вижу, что многие понимают: их запрограммировали верить, будто они должны поддерживать это государство. Программа Birthright именно об этом.

Помните, как Джонатан Гринблатт из ADL попал на горячий микрофон? Он говорил: «У нас поколенческая проблема с «Тик-Ток». Нужно что-то делать». Смысл этой программы – давать каждому американскому еврею бесплатную поездку в Израиль, чтобы внушить им, будто у них есть связь с государством 1948 года на Ближнем Востоке. Чтобы они чувствовали обязанность защищать его и закрывать глаза на его преступления.

Я надеюсь, люди поймут: быть чёрным – не значит соглашаться с BLM, быть евреем – не значит позволять идентичности диктовать мораль. Израиль – демоническая нация. Я ушла из Prager и теперь больше не поддерживаю Израиль.

Если это не станет для вас сигналом к пробуждению, просто посмотрите кадры того, что они делают. Они устраивают «Голодные игры»: бросают еду, а потом убивают людей, чтобы посмотреть, кто выживет. Всё это у нас перед глазами. Нужно лишь их открыть.

…

Кэндис ОУЭНС. Я надеюсь, что люди поймут через мой пример – выжив и пройдя через это, – что не стоит отдавать свою душу ради лжи. Говорите правду. И это кажется сложнее. В момент соблазна это ощущается особенно тяжело, когда вам обещают весь мир. Если вы просто промолчите, всё останется по-старому. Если будете притворяться, что не видите происходящее в Газе, вы сохраните привычную жизнь.

Для меня это искушение от Сатаны. И именно поэтому они хотят, чтобы вы были привязаны к деньгам. Именно поэтому они даже не знают, как меня уничтожить иначе, кроме как финансово: «Мы раздавим тебя деньгами, подадим в суд. Я подам на тебя в суд на 8 миллиардов долларов». У этих людей нет истины. Деньги – их единственная сила, их единственный двигатель.

…

Кэндис ОУЭНС. Я имею в виду то, что могу видеть и чувствовать сама. Конечно, я смотрю и по своим метрикам, но у нас есть зрители по всему миру, которые используют ВПН, чтобы смотреть моё шоу. И поскольку я не считаю себя авторитетом, я учусь вместе с ними. Думаю, именно в этом и заключается ценность моего проекта: я говорю прямо – «Мы не получаем ответы».

Нам долго не позволяли задавать вопросы о некоторых вещах. А теперь мы дошли до точки, когда их «легитимный» аргумент стал совершенно абсурдным – они требуют, чтобы мы просто перестали задавать вопросы. Их новая риторика такая: «Вы не просто задаёте вопросы. Почему вы их задаёте? Скажите прямо, что вы на самом деле имеете в виду». Они настолько разоблачены, что даже простые вопросы становятся для них угрозой.

Такер КАРЛСОН. Забавно, потому что я как раз задаю вопросы.

Кэндис ОУЭНС. Мы все это делаем.

Такер КАРЛСОН. Я много чего не понимаю, правда?

Кэндис ОУЭНС. Мы все учимся. Читаем, изучаем – и именно это их пугает. А что это значит? Если людей пугает само изучение, реальное образование вне школьной системы, значит, они что-то скрывают и лгут.

Думайте сами: если бы я знала ответы, разве меня бы пугало, что кто-то задаёт вопросы? Конечно нет. Я бы сказала: «Да, исследуйте это хоть тысячу раз». Но они лгут, и теперь весь мир это видит. Поэтому я понимаю, почему они в ярости: они на стороне лжи.

Такер КАРЛСОН. Лжецы боятся, Они слабы и хрупки. Я и сам испытал это, когда лгал. И как только начинаешь лгать – приходит страх, что правда раскроется. Он ослабляет человека.

…

Источник

 

Дополнительно: Политическая адская грязь западных элит

 

Такер Карлсон и Кэндис Оуэнс. Полное интервью